Чисто по-женски: о чем говорят феминитивы

Феминитив (или феминатив) — слово, которое обозначает женщин. Вот что интересно: от латинского слова femina — «женщина» — так и веет женственностью. А вот если набрать в гугле английское feminist, то главный перевод будет «феминистка». Хотя само слово для русского уха звучит почти как «фаталист», «идеалист», «лингвист» — то есть буквально приравнивается к мужскому роду.

За последние несколько лет феминитивы стали модным языковым веянием, перешедшим за лингвистические рамки и ставшим уже чем-то большим. Вернее, все произошло наоборот — просто язык, как это обычно бывает, стал меняться не сам по себе, а по причинам, которые происходят в обществе. Меняется наше мышление, а значит, меняется и восприятие языковых норм. И тогда рождается вызов: если мужчина — доктор, то женщина должна быть докторкой, и никак иначе. И ведь в этом есть доля справедливости, правда?

Но проблема с современными феминитивами в том, что к ним пока мало кто привык. Как, например, всерьез воспринять «депутатку»? Сейчас это слово звучит смешно и нелепо, но кто знает — возможно, в будущем им будут гордиться женщины-депутаты. А может быть, гордятся уже и сейчас.

В последние годы феминитивы стали трендом, и теперь они у всех на слуху. Но что же было до этого? Все просто: слова, называющие женщин, существовали уже очень давно. Вспомните стюардессу, поэтессу, буфетчицу, петербурженку, волшебницу, актрису, секретаршу.

Вроде бы мы привыкли к тому, что в русском языке есть названия профессий, которые не предусматривают (вернее, не предусматривали раньше) женский род: моя мама — машинист; девушка-шахтер; Мария Петровна стала доктором. И этому даже есть объяснение.

Вот что пишет Ирина Фуфаева, лингвист, научный сотрудник учебно-научной лаборатории социолингвистики РГГУ и автор книги «Как называются женщины»:

И, если при разговоре или чтении мы не задумываемся над феминитивами, которые прочно устоялись в нашей речи, то слова режиссерка, авторка и блогерка вызывают неоднозначную реакцию — они звучат как будто противоестественно, ломают речь и режут слух.

Но ненастоящим когда-то и самой Анне Ахматовой казалось слово «поэтесса». Оно было странным, даже немного унизительным. А все из-за отношения к женской поэзии, которое, кстати, начало стремительно меняться во времена Серебряного века. Изменилось отношение к явлению — стало другим и восприятие самого слова.

С Ахматовой, наверное, согласились бы и сегодняшние женщины-медики. Мы часто пренебрежительно говорим: «врачиха выписала рецепт». Просторечное, нелепое и грубоватое, это слово звучит почти как оскорбление. Но разве лучше «докторка»? Или, может, «докторша», «докторица»? Ведь было и такое!

Тут немалую роль, как вы уже догадались, сыграли суффиксы. С них-то все и началось. Вот XVIII-XIX веках суффикс -ша, например, говорил не о деятельности женщины, а о профессии мужа. Если докторша, значит, жена доктора. То же самое было с генеральшей и профессоршей. Но позже дела пошли на лад: как только женщины стали получать образование, многое изменилось — докторшей уже вполне могла быть женщина-медик.

Если немного углубиться в филологию, можно вспомнить, что в русском языке существуют родовые пары:

• супплетивные — с разными корнями (папа — мама);

• словообразовательные (лев — львица);

• флективные — с общей основой и разными окончаниями (супруг — супруга).

Обычно одно из слов, принадлежащих родовой паре, обозначает не только существо мужского пола, но и в целом называет целую группу тех, кто принадлежит к какому-то социальному явлению, виду. Вот простой пример: ученик — мальчик, а ученица — девочка. Но все-таки мы говорим: каждый ученик 9 класса готовится к ОГЭ. А значит, слово ученик не только обозначает принадлежность к мужскому полу, но и называет человека, который учится в школе — независимо от гендерной принадлежности. То же происходит и с другими словами: студент, продавец, украинец, петербуржец, гость.

А вот как дела обстоят с животными. Если чаще всего общее название относится, как выяснилось, к мужскому роду, то у некоторых четвероногих все иначе. Далеко за примерами ходить не надо: собака, мышь, кошка, овца, лягушка, птица. Все эти слова обозначают вид и все они женского рода. И тут все еще интереснее: у многих из них вовсе не существует родовой пары.

Больше ста лет назад стал публиковаться журнал «Работница» — его утвердил сам В. И. Ленин в целях «защиты интересов женского рабочего движения». Вот они, первые звоночки с феминистскими нотками, хотя и — парадокс — воплотились они в реальность по мужской инициативе. А еще, возможно, кто-то помнит «Крестьянку» — тоже ежемесячное издание женской прессы, выходившее до 2015 года. Вся эта периодика создавалась женщинами для женщин. И в названиях, конечно, были феминитивы.

Готовы ли мы к интенсивному феминитивному течению в языковой среде? Кто-то — однозначно да. А кому-то наверняка просто захочется позабавиться и назвать хотя бы в разговоре с другом врача-женщину докторкой, а сестру — редакторкой, другому интересно просто изучить историю вопроса, а кто-то яро будет отстаивать традиционные слова, смотреть фильм режиссера Ренаты Литвиновой, читать женщин-блогеров и современного автора Дину Рубину.

Чтобы довести феминистское течение в языке до абсурда и посмеяться от души, загляните на Феминизатор — почти любое слово мужского рода он преобразует в феминитив. Но будьте внимательны — платформа интеллектуальная, и потому не соглашается коверкать все слова подряд.