Учитель между культурами: как адаптировать детей мигрантов и сохранить мир в классе

Школа — это не только про знания, но и про людей. Здесь дети учатся не только решать уравнения, но и понимать друг друга, находить общий язык — в буквальном смысле, если речь идет о детях с разным культурным и языковым бэкграундом. Когда в класс приходит ребёнок из другой страны или региона, это испытание не только для него, но и для всего коллектива, включая педагогов.

По следам сессии Центра толерантности «Инклюзия: человечность как новый язык» на ММСО.EXPO-2025 (ГК «Просвещение» — официальный партнёр Салона) — мы поговорили с Ириной Белоусовой, руководителем программы социальной и языковой адаптации детей мигрантов «Одинаково разные», и Анной Макарчук, директором Центра толерантности, психологом и экспертом по противодействию ксенофобии.

— Какие основные трудности испытывают дети, которые приезжают из других стран или регионов?

Давайте посмотрим на путь ребёнка. Обычно дети не участвуют в решении о переезде, это данность, о которой они узнают от родителей. При переезде ребёнок теряет друзей, часть семьи, свой быт, любимые занятия и вещи. Приехав в новую страну, родители постараются устроить детей в школу, чтобы дети адаптировались в языковой среде и продолжили образование. Обычно эта школа находится рядом с домом, в неё уже ходят дети из знакомых семей. Но с 1 апреля, если ребёнок не пройдёт тестирование на достаточно успешном уровне, попасть в школу у него не получится. Мы обеспокоены, что если ребёнок останется дома, то не сможет выучить язык, потому что в семье говорят на родном языке, а другой среды у ребёнка не будет. Это потянет за собой цепь проблем.

— Влияет ли возраст ребёнка на скорость адаптации?

Да, конечно. Чем младше ребёнок, тем проще ему адаптироваться к новым условиям. Но если ребёнок не пойдёт в школу, его адаптация будет проходить не в школьном социуме с его правилами и законами, а на улице.

— Как влияет языковой барьер? Можно ли преодолеть его без стресса?

Эффективнее всего такой барьер преодолевается в языковой среде. В идеале должны быть также дополнительные занятия по русскому языку по специализированной методике обучения для не-носителей, как мы делаем в нашей программе. В любом случае, оставаясь внутри семьи и не посещая школу, ребёнок не преодолеет этот барьер. Поэтому мы говорим о важности школы в процессе интеграции детей мигрантов, либо как минимум о создании интеграционных центров для вновь прибывших детей, которые подготовят их к школе.

— Что чувствует ребёнок, когда оказывается в новой среде без привычных ориентиров?

А что чувствует взрослый в такой ситуации? Уязвимость, растерянность, одиночество. Стресс. Ребёнок чувствует то же самое, но у него гораздо меньше опыта, на который он мог бы опереться. Но в отличие от взрослого, ребёнок будет гораздо в большей степени учиться на этом опыте — детский мозг всё воспринимает как урок. И очень важно, каким он будет, чему именно эта ситуация научит ребёнка — конкуренции или сотрудничеству? Взаимопомощи или самозащите? Доверию или двуличию?

— Что происходит, если взрослые (учителя, родители) не уделяют внимания адаптации?

Действительно, часто взрослые не думают об адаптации. Например, у них нет на это ресурса, потому что им самим сложно адаптироваться, или им «не до того», или они не считают, что такая помощь нужна. Или не знают, как помочь. Оставшись один на один с проблемой, ребёнок будет вынужден использовать только те модели поведения, которые есть в его распоряжении. Например, защитные механизмы.

— Как работает психологическая защита в таких ситуациях? Почему одни дети замыкаются, а другие ведут себя вызывающе?

Спектр таких механизмов, с одной стороны, заложен во всех нас изначально (нападение, замирание, избегание, манипуляция) с другой — все люди (и дети) очень разные и предпочитают использовать те, которые им более сродны. Тут важно понимать, что и депрессивные, и агрессивные реакции — это результат слабости и уязвимости ребёнка в сложной и психологически опасной для него ситуации.

— Какие методы адаптации реально помогают детям?

Мы в «Одинаково разных» делаем упор на языковой, социальной и культурной адаптации детей. В рамках языковой адаптации у нас предусмотрены занятия по русскому языку как иностранному во внеурочной деятельности, то есть дети мигрантов после уроков дополнительно занимаются русским языком в группах по уровню владения и возрасту. В школах-участницах программы педагоги проходят курсы повышения квалификации и ведут эти 2-3 занятия в неделю.

Отдельно у нас предусмотрены занятия по социальной адаптации, обычно их ведёт школьный психолог. В направлении культурной адаптации мы сотрудничаем с городскими культурными институциями, чаще всего это музеи. Вместе с ними мы адаптируем их туры или экскурсии под особые потребности детей мигрантов, а потом организуем посещение музея группами детей из наших школ.

— Как учителю объяснить классу, что новый ученик — это не угроза, а возможность научиться чему-то новому?

Восприятие другого, отличающегося от нас человека, даётся нелегко и нам, взрослым. При этом от поведения взрослых часто зависят взгляды и отношения между детьми. Первым делом педагогу нужно проверить свои установки относительно миграции и мигрантов и установки родителей из принимающего сообщества, и по необходимости направить на это свой фокус внимания. Нет ничего страшного, если незнакомый и отличающийся ребёнок вызывает опасения.

Задача учителя — познакомиться получше с ребёнком и его родителями, а затем организовать знакомство «новеньких» родителей с родителями других детей, а «новенького» ребёнка — с другими детьми из класса. Человек боится того, чего не знает, поэтому хорошо спланированное знакомство поможет снять напряжение. Знакомство с человеком из другой страны, с другим родным языком — это всегда возможность расширить свой кругозор, узнать несколько слов на иностранном языке, узнать о поэтах и художниках из этой страны, о достопримечательностях и праздниках. Поэтому знакомство может быть шире, чем просто имя и фамилия, оно может показать детям из принимающего сообщества, что наша открытость к новому и интересному идет только на пользу.

— А что делать, если культура ученика сильно отличается от привычной?

Нужно одновременно знакомить ребёнка с культурой принимающего общества, то есть рассказывать, как устроена жизнь класса и школы, какие мы отмечаем праздники и что они означают и т.д. и, с другой стороны, нужно включать культурный опыт ребёнка в жизнь класса. Например, можно узнать, чем отличаются школы в его родной стране от школы в России. Можно попросить ребёнка рассказать про блюда, которые они готовят дома, про игры, в которые он играл со своими друзьями, какие песни они пели, какие сказки рассказывали. Например, в нашей программе мы делимся с педагогами двуязычными сборниками сказок из русской, узбекской, таджикской и кыргызской культур. Такие сборники подготовили специалисты общественной организации ПСП-Фонд.

Сейчас, весной, делимся с педагогами материалами и про Масленицу, и про Навруз. В некоторых школах проходят Фестивали культур, где можно и попробовать блюда, увидеть танцы и послушать песни из разных культур, не только России и стран исхода детей-мигрантов, но со всего мира.

— Как предотвратить латентную ксенофобию в коллективе?

Тут важно задать встречный вопрос — в каком коллективе? Потому что начать нужно с нашего взрослого, педагогического коллектива. Это непростая задача, ведь наша ксенофобия носит именно латентный характер. В этом могут помочь различные практики, направленные на саморефлексию: тренинги, совместные творческие практики, обсуждение фильмов и книг. Залогом успеха здесь станет атмосфера равноправия и доверия среди участников.

— Почему важно не только объяснять детям, что «все равны, но все разные», но и формировать эмпатию на уровне действий?

Если честно, никакие объяснения не работают. Не только про толерантность и равноправие, но про все морально-этические вопросы и ценности. Мы формируем свое мировоззрение не из лекций и назиданий, а из опыта и его осмысления. Поэтому практика всегда лучше, чем теория. Личный пример лучше, чем директивы. А хороший вопрос лучше, чем самый полный ответ.

— Как школьная культура может либо способствовать интеграции, либо усиливать разобщённость?

Тут я бы отметила два важных аспекта.

Первый — конструкт с, казалось бы, не школьным, а бизнесовым контекстом — корпоративные ценности. Это система негласных норм и правил, принятых в организации, в нашем случае — в школе и в классе. Корпоративные ценности — это ориентир, регулятор поведения всех — и взрослых, и детей. Он позволяет понять, что для нас в школе — самое важное, какие действия приветствуются, а какое поведение считается недопустимым.

Ценности школы должны быть ясно отрефлексированы всеми взрослыми и зафиксированы письменно. Ценности гармонии, сотрудничества, взаимопомощи, толерантности будут работать на интеграцию, а ценности конкуренции, иерархичности, и, как ни странно, безопасности — препятствовать ей.

Корпоративные ценности пронизывают всю жизнь школы, в каждом её аспекте.

Поэтому следующий шаг всего педагогического коллектива — это разработка и внедрение системы программ, проектов, правил, документов, которые бы транслировали и укрепляли нужные ценности.

Второй аспект — идентичность. Это ответ человека на вопрос «Кто я?», а точнее — «Кто мы?». Очень важно, чтобы это МЫ у детей было максимально многомерным и широким, мы — девочки и мальчики, фигуристы, легкоатлеты и хоккеисты, любители математики, литературы истории, русские, татары, узбеки, марийцы. Каждое это «мы» определяет нашу принадлежность к какой-то группе, и одновременно отделяет от группы «они». Именно граница между «мы» и «они» — источник конфронтации и неприятия в коллективе. И будет важно, чтобы в классе это была не одна разделяемая всеми граница — мы (местные) и они (приезжие, мигранты), а сложная система пересекающихся сообществ. И ещё очень важно укреплять общую идентичность, например — мы — ученики этой школы, мы — жители этого города.

— Как вовлекать родителей в процесс адаптации?

Родители зачастую менее адаптированы в новой стране, потому что часто остаются на работе и в дружеских отношениях со своими соотечественниками. В этом смысле адаптация у детей идёт быстрее и живее, часто они лучше знают язык и лучше ориентируются в правилах новой страны. Таким образом, адаптировать родителей стоит через вовлечение их в общую с ребёнком деятельность, связанную со школой.

— Какие инициативы (клубы, проекты, мероприятия, может быть...) реально помогают создать дружественную среду?

Дружественную среду позволяет создать системная работа школы по адаптации детей с миграционным опытом. Если у школы есть механика работы с детьми-инофонами, то это снижает стресс всех участников процесса. Педагоги понимают, кто и как будет учить с ребёнком русский язык, если с ним есть проблемы, а кто будет заниматься социальной адаптацией. Родители понимают, каким образом они выстраивают коммуникацию со школой, получают советы, чем они могут помочь своему ребёнку в освоении школьной программы. Сам ребёнок понимает, как устроена школа, как он будет учить язык, какие правила существуют в этом новом для него месте.

— Как коллектив воспринимает «новых» детей? Почему иногда класс сам «выталкивает» новичка?

По реакции класса на новичка можно судить о том, какие ценности действительно разделяют ученики, и насколько безопасно они себя чувствуют в классе.

Если это «разделяющие» ценности и если в классе дети чувствуют угрозу (со стороны одноклассников, а может быть — даже со стороны взрослых), то новичок будет восприниматься как дополнительная угроза (он не наш, мы не знаем, чего от него ждать). Результатом станет избегание или изоляция ребёнка. Другой вариант — новенький в классе станет способом совладания со страхом и тревогой, и тогда он будет назначен козлом отпущения со всеми вытекающими последствиями.

Если же детям комфортно и безопасно, они привыкли относиться друг к другу с эмпатией и уважением, то новый одноклассник вызовет у них очень естественную для детей реакцию — интерес.

— Что делать, если родители других учеников начинают жаловаться, что их детям «навязывают чужую культуру»?

Прежде всего, стоит понять, что такое поведение родителей вызвано их тревогой и неуверенностью. На это и должны быть нацелены действия педагога.

Первое — важно укрепить естественный защитный и регуляторный механизм — культуру класса, о которой мы говорили выше. Это не культура какого-то определенного этноса, а нормы и правила класса, как сообщества. Когда они ясны и крепки, все чувствуют себя уверенно и в безопасности.

Второе — имеет смысл создать у родителей чувство субъектности (ведь важный стрессор в этой ситуации — это то, что человек не может на неё влиять). Предложите сотрудничество в укреплении их ценностей и создании среды межкультурного диалога. Это может быть что угодно — выставка элементов костюма и атрибутов быта, собранная «по сусекам» семей школьников, конкурс семейных рисунков, семейные проекты «Мои истоки».

— Как обсуждать сложные темы (религию, национальность, традиции) в школе, чтобы это не приводило к конфликтам?

В норме такие обсуждения вовсе не должны приводить к конфликтам, если при обсуждении следовать некоторым правилам и принципам.

1. Равноправие. Важно обеспечить возможность высказаться всем желающим. В этом поможет продуманная структура обсуждения и открытые вопросы. Роль педагога — фасилитатор.

2. Безопасная атмосфера. Для этого стоит определить и проговорить правила, по которым будет вестись беседа и доброжелательно, но неуклонно следить за их выполнением. Роль педагога здесь — гарант соблюдения правил

3. Безоценочность. Важно не допускать сравнений в стиле «лучше-хуже», «нравится — не нравится» Тут очень важна позиция заинтересованного исследователя. Опирайтесь на факты, а не на оценки. Педагог тут — ролевой образец исследовательской позиции.

Если честно, я думаю, что представители так называемого «принимающего населения» выигрывают от поликультурной образовательной среды ничуть не меньше, чем люди с миграционным опытом. Мы становимся более гибкими, эмпатичными, коммуникативно компетентными, рефлексивными и открытыми новому. Уверена, что всё это сделает нас более жизнестойкими, более эффективными и счастливыми.

— Может ли школа стать по-настоящему инклюзивной для всех?

Как известно, инклюзивная среда отличается от не-инклюзивной, в первую очередь, тем, что доступ к ней имеют все члены сообщества, а во-вторых, тем, что такая среда готова к изменениям в ответ на потребности новых участников. Инклюзивная среда не остается ригидной, она живая и гибкая.

В нашей программе мы делаем все возможное, чтобы приблизиться к максимально возможной в нынешних условиях инклюзии с теми детьми, которые уже учатся в школах. Наши педагоги с пониманием относятся к миграционной ситуации своих учеников, они знают, что на ребёнка влияют разные факторы: стресс переезда, смена языка обучения, академическая разница школьных программ. Нередко встречаем ситуацию, когда ребёнок, который в родной стране был отличником с грамотами и медалями, в новой стране теряет свою успешность, потому что сначала нужно выучить язык.

Всё это непростые вопросы, к которым мы стараемся подходить профессионально и поддерживаем наших учителей. Безусловно, повышение квалификации, дополнительные занятия с детьми, работа с педагогическим коллективом, с родителями, просветительские мероприятия, тренинги, методическая поддержка от таких программ как наша — это бесценный вклад в более инклюзивную школьную среду.

Я не просто верю, я знаю, что может. И дело тут не в пандусах и особых учебниках, а в людях. В первую очередь я имею в виду учителей, которые становятся носителями и примерами ценностей инклюзии и уважения к каждому человеку.

Это — самое главное, а на вопрос «как именно это сделать в моём классе, в этой конкретной ситуации?» каждый педагог найдёт свои ответы. И все они будут правильными.